В.Е.Гольдин
ПАРАДИГМЫ
ДИАЛЕКТОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
И
ПРОБЛЕМА ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
(опубликовано в: Русский язык и современность: Проблемы и
перспективы развития русистики.
Часть 1. М., 1991.
– С. 130-140)
В науке о русских говорах используется
множество специальных понятий, которые в совокупности отражают
как сложность объекта диалектологии, так и богатство аспектов изучения
народной речи, различие исходных исследовательских позиций, существование
в диалектологии нескольких систем представления знаний, нескольких
научных парадигм. Степень их разработанности далеко не
одинакова, отношения между ними не до
конца ясны, соответствующие метаязыки не вполне разграничены.
Актуальной представляется задача осмыслить диалектологические
парадигмы, определить их базовые понятия, установить специфику
подхода к одним и тем же сторонам народной речи /например,
к проявлениям в ней личностного начала/ в рамках отдельных
систем диалектологического знания.
Наиболее разработана структурная парадигма. Исторически и
логически она связана с системой сравнительно-исторического
языкознания, продолжает классическую линию компаративизма и представляет
диалекты прежде всего как степень,
уровень структурного расхождения, девиации в генетически
однородном материале. Черты такого
понимания диалектов легко прослеживаются в следующем высказывании А.Шлейхера.
Полагая, что языковые различия, подобно
различиям в животной и растительном мире, нарастают постепенно и потому так трудно разграничивать язык, наречие, диалект, А.Шлейхер писал: "Из
этого изложения о разрознении одной основной формы в
несколько форм, разнящихся между
собою сначала мало, потом постепенно
более, следует, что в области языка мы не в состоянии дать точные определения принятых степеней различий например
между языком, диалектом, наречием, местным говором. Различия, выражаемые этими словами, образовались
постепенно и сливаются между собою;
при этом они в каждой группе различны
по сущности".
Исходным в структурной парадигме
является понятие диалектного различия: оно лежит в основе
представлений о диалекте как разновидности языка, через диалектное
различие определяется говор /отсутствие внутренних
территориально закрепленных различий при непременных отличиях от
других говоров/, на этом структурном понятии возведено стройное здание
лингвистической географии. Категориальная система структурной
диалектологической парадигмы /диалектные различия, их типы, соответственное
явление, диалектная макросистема, микросистемы, изоглоссы, их
типы, ареалы, их типы и т.д./ получила наиболее полное • последовательное
выражение в трудах Р.И.Аванесова, его
единомышленников и учеников.
В ней нашли свое место статическая и динамическая
стороны явления, синхронический и диахронический
подходы, структурно-типологический и собственно территориальный аспекты,
соответствующие теория я метод.
Внутри структурной
парадигмы, естественно, возможны • действительно представлены
различные варианты ее реализация. Так, синхронное описание
говора в качестве самостоятельного малого языка "как
языкового идиома в его полном составе, а не как носителя диалектных
различий" обладает, по мысли Л.Э. Калнынь и
Т.В.Поповой, особыми возможностями в
сравнении с лингвогеографическим исследованием говоров и преследует
иные цели. Однако это описание, как и некоторые другие, также
находится, на наш взгляд, целиком в границах структурной парадигмы,
что, конечно, не умаляет его своеобразия и научной ценности.
Внимание исследователей направлено и в этом случае на
структурные свойства объекта, которые и считаются лингвистическими;
Функциональные и социальные признаки выносятся за скобки: "Обладая различной
функциональной и социальной характеристикой, литературный
язык и диалекты с лингвистической точки прения являются равноценными
языковыми объектами". Диалектное различие в данном типе
исследования не выступает в явном виде, но присутствует как
дальнейшая перспектива, цель, как источник, материал для создания первичной
программы обследования и т.д. Нетрудно, по-видимому, установить,
что
описание,
о котором идет речь, содержит в себе межсистемные сравнения,
хотя и в снятом виде: без этого невозможны метаязыковые операции. Но
особенно показательно с точки зрения отнесенности данного
исследовательского подхода к структурной парадигме принципиальное
уравнивание говора и литературного языка: социально-функциональное своеобразие
этих идиомов отмечается лишь затем, чтобы очистить от него описание. Действительно,
в последовательно структурном описании представление о
сущностных различиях диалекта и литературного языка не относится
к числу исходных.
Характерной чертой функциональной или,
точнее, функционально-структурной парадигмы
является признание необходимости
рассматривать говоры одновременно в оппозиции
как друг другу, так и остальным стратам и прежде всего - литературному языку в системе языка как
целого. Подобно другим парадигмам
диалектологического знания функционально-структурная
парадигма складывалась постепенно. В ней сплавились социолингвистический
и системный подходы к исследованию
речи. Исходный теоретический принцип этой парадигмы - единство структурного и функционального начал в языке. Наиболее развернуто и системно категории
функционально-структурной диалектологической парадигмы представлены, на наш взгляд, в исследованиях Л.И.Баранниковой. Диалекты рассматриваются в них как один из главных компонентов
языка, характеризующийся функциональной и социально-территориальной ограниченностью, в соотнесении с другими языковыми
стратами в исторически конкретной
языковой ситуации. Учитывается, что говор
- сложное коммуникативное образование, включающее разговорно-бытовую речь в качестве нейтральной
базы, народнопоэтическую речь и элементы публичной речи.
Исследование диалектной речи не игнорирует социально и функционально обусловленное варьирование говора, не отвлекается от
него, а сосредоточивается на нем,
устанавливает предельно полный набор речевых
форм сельского общения, в котором, как пишет Л.И.Баранникова, представлены
сейчас:
"I/ литературная речь с
различной степенью сохранения диалектного субстрата или суперстрата;
2/ традиционный слой местного
говора, в котором с разной степенью отчетливости сохранилась его диалектная
основа;
3/ передовой слой говора, в
котором диалектная основа уже более или менее значительно изменилась прежде всего под влиянием
литературного языка;
4/ переходные идиолекты, различающиеся прежде всего по соотношению литературных и
диалектных форм."6
При таком подходе к
диалектной речи теория варьирования языковых единиц, типология
структурных и функциональных вариантов, представления о связи
характера диалектного варьирования речи с сущностными чертами говоров
/с их зависимостью от языковой системы, открытостью, проницаемостью
и т.д./ оказываются в центре понятийного аппарата диалектологии. Структурные группировки и
классификации говоров обязательно соотносятся в
функционально-структурной парадигме с классификациями
исторического, социального, функционального типа. Динамический аспект явления, развитие выступают
в данной научной системе на первый план. Отсюда особое
внимание к современным процессам в диалектной речи, к соотношению внутренних и
внешних, стихийных и сознательно регулируемых факторов
развития, к воздействию на говоры со стороны литературного языка, к
проявлениям языкового сознания диалектоносителей.
Наименее пока разработанной
представляется третья, к о м м у никативная парадигма диалектологии. В этой понятийной
системе диалект - особый тип речевого общения с присущими
ему специфическими коммуникативными средствами. Сущность
диалекта устанавливается не в противопоставлении одних диалектов
другим, как это делается при структурном подходе, не в
оппозиции диалект ~ общенародный язык,
что имеет место в функционально-структурной парадигме, а в противопоставлении
разных типов общения /в малом коллективе - в крупном коллективе, непрофессионализированное
- профессионализированное, устное - письменное и т.д./. Типом,
полярным диалекту, выступает "литературное общение". Таким
образом, в коммуникативной
парадигме в центре внимания находятся не
структурные отличия одних говоров, диалектов от других, а общие,
объединяющие их черты коммуникативной структуры.
В
описании этой структуры используются понятия общей филологии,
семиотики, социолингвистики, психолингвистики, прагмалингвистики, отобранные и систематизированные в
соответствия с главными проблемами коммуникативного изучения русских
народных говоров: задачами исследования коммуникативной структуры
диалектного общения, его когнитивных особенностей, связи
коммуникативных черт диалекта с другими сторонами народной жизни, проблемой
границ диалектов как особых коммуникативных коллективов,
проблемой взаимодействия коммуникативных типов в современном обществе.
Известно, что коллективы
характеризуются не только экономической, социальной, классовой,
политической структурой, но и информационной. Изучение
информационной структуры диалектов предполагает
установление характерного для них набора речевых событий /вечеринка, свадьба, поминки, сход и т.п./, речевых жанров /фольклорные жанры, бытовые: рассказ,
сплетня, ворчание, шутка и т.д./,
речевых актов /благодарность, похвала, проклятие,
приказ, совет, просьба и т.д./, выявление речевых событий и жанров, не типичных для диалектного
общения /конференция, дискуссия и
т.п./, определение специфики
реализации одних и тех же или
функционально близких речевых событий /свадьба, похороны, встреча,
проводы и т.д./ в традиционном деревенском и недеревенском общении.
Кроме
того, информационная структура диалекта проявляется в
системе социально типизированных коммуникативных ролей, то есть
таких коммуникативных ролей, которые
обособились и получили статус социальных /слабое разделение
коммуникативного труда, особое значение сказителей, песенников
и других трансляторов традиционных текстов, принципиальное совмещение
ролей адресанта, адресата и наблюдателя и т.д./, в собственных
коммуникативных правилах, особенностях их закрепления и
мотивации
В
коммуникативной парадигме диалектологического знания особое место принадлежит
отражению когнитивной стороны диалектного общения: определению
фокуса культуры и соответствующих ему зон наибольшей детализации языковой
картины мира, изучению
типичных для диалектно говорящих коллективов систем "миров",
репрезентированных диалектными текстами /образы прошлого,
настоящего, будущего, известные всем места, события, лица,
реальный мир и вымышленный, языковые образы социума, пространства,
времени, специфика номинации
естественных объектов и артефактов,
типичные ассоциации и т.п./.
По-видимому, ясно, что
коммуникативное исследование диалектов, несмотря на
своеобразие целей, остается в полной мере лингвистическим. Главный
его источник - диалектная речь, основная направленность -
функциональный и когнитивный анализ. Существенно, что в сферу
изучения вовлекаются и языковые явления, мало разрабатываемые в других
парадигмах диалектологии:, например
диалектные тексты как коммуникативные единицы. При этом исследования в области
коммуникативной диалектологии сближаются с изучением устной городской
литературной и нелитературной речи.
Одна из важнейших проблем
коммуникативной диалектологии - проблема выделенности
речи с точки зрения соотношения речи и практической
деятельности, речи и знания в диалектном
типе общения, проблема осознаваемости речи,
ее существования как предмета мысли, темы метаязыковых
высказываний.
В задачи коммуникативного
анализа входит исследование присущих диалектам способов сохранения и
передачи языковой традиции. Известно, что она может поддерживаться трансляцией
текстов или языковой системы,
обеспечиваться "текстологическим" или
"грамматическим" подходами к традиции, а также различными сочетаниями
того и другого. Ясно, что спецификой диалектной трансляции
языковой традиции является передача текстов, однако своеобразие
русских говоров в этом плане изучено недостаточно.
Членение диалектного
пространства русской речи в коммуникативном аспекте ее
изучения, безусловно, не может совпадать
с членением, представленным
другими парадигмами, ни по набору единиц,
ни по методам установления диалектных границ. Главным с коммуникативной точки зрения является учет
языкового самосознания диалектоносителей (представления о собственной речи и пределах ее распространения, о речи
окружающего населения, в том числе -
городского и иноязычного, наличие самоназваний
и названий для пограничных групп населения, функционирование названий по особенностям речи,
дразнилок, прозвищ, анекдотов языковой тематики, направленность народной
метаязыковой терминологии:
"язык", "наречие",
"говорить свысока", "частить",
"протягивать" и под.). Данные, полученные
на основе изучения языкового сознания носителей диалекта,
сопоставляются с результатами анализа зон интенсивности общения,
зон расселения родственников, со сведениями об экономических связях
региона, об административных границах, о распространении этнических,
конфессиональных особенностей и т.п. Естественно, учет
разнородных признаков, часть из которых не может быть формализована,
не всегда приводит к выделению единиц со строго очерченной территорией. Типично
обнаружение говоров с размытыми ареалами и нечеткостью иерархических
отношений. Но такова, по-видимому, одна из реальных сторон
лингвистического ландшафта.
Проблема взаимодействия
городской и сельской, устной и письменной, диалектной и литературной
речи предстает в коммуникативном аспекте как проблема межкультурных
контактов с учетом того, что диалекты обладают собственной речевой
культурой, собственной коммуникативной компетенцией. Для
диалектоносителя полное усвоение литературного языка
сопровождается переходом к иному принципу соотнесения речи с ситуацией, освоением
иной семантики общения, требует
заметного повышения уровня осознания речи и других
преобразований, не сводимых к одним лишь структурным заменам,
дополнениям или свертываниям. Этим определяется важная прикладная
сторона коммуникативного изучения диалектов.
Специфика структурного,
функционально-структурного и коммуникативного изучения
говоров наглядно выступает в отношении к проблеме языковой личности. В первом случае личностные качества
речи - это шум, помехи, которые должны быть сняты
тщательным отбором информантов, поскольку
говор рассматривается в структурной парадигме как однородное
речевое образование. Во втором, при функционально-структурном
подходе к материалу, учитываются те черты идиолектов, которые могут
быть интерпретированы как отражение развития говора, взаимодействия его с
другими идиомами, как проявление социальной или функциональной дифференциации речи. В
коммуникативном аспекте выделяются две
стороны проблемы: а/ пределы личностного
варьирования диалектной речи,
обусловленные коммуникативным характером
диалекта, б/ общие черты языковой личности диалектоносителя.
Как и любой неподготовленной непринужденной
устной коммуникации, диалектной речи свойственно противоборство тенденций к речевому
автоматизму и к свободе построения единиц, однако первая тенденция поддерживается тем, что в речевом обиходе диалектоносителей в сравнении с речевым
обиходом говорящих на литературном
языке гораздо меньше текстов, индивидуально-авторское
своеобразие которых составляет одно из главных их достоинств. Культура
диалектной речи в значительной мере
определяется знанием традиционных фольклорных текстов и речевых блоков. Уместное их применение
оценивается наиболее высоко. Важно и
то, что в текстах, рассчитанных на точное
воспроизведение, закреплена значительная часть общих знаний диалектного коллектива. Ответы на вопросы,
относящиеся к традиционным сторонам
жизни, к устойчивым элементам бытия,
нередко начинаются формулой "у нас говорят", за которой следуют
пословица, поговорка, фольклорная цитата.
Вместе с тем диалект
допускает отражение в речи преимущественно образного или
рационального типа мышления говорящих, различие ценностных
ориентации и других личностных черт, не предопределяемых прямо и
жестко функциональными или социальными
факторами. Так, повествуя о своей жизни, одни рассказчики склонны организовывать текст в соответствии с
внешней хронологией (история "привязывается" к датам или к крупным общеизвестным событиям, излагается в
хронологическом порядке), другие
обычно используют в качестве точек отсчета важные моменты своей судьбы (замужество, раздел хозяйства, переезд
на новое место и т.п.), точная хронология в последнем случае отсутствует, события излагаются как
одновременные, предшествующие или последующие
главному моменту в судьбе рассказчика.
Первый тип свойствен в основном рассказчикам-мужчинам, второй - женщинам.
Понятие "коллективной
языковой личности", раскрываемое С.Е.Никитиной, и общие признаки речевого поведения
диалектоносителей, которые обсуждает Р.Ф.Пауфошима,
соответствуют второй стороне проблемы. Изучая коммуникативную
структуру говора, специфику связи диалектной речи с практикой
деревенской жизни, речевое воплощение картин мира, типичные для
деревенского общения формы трансляции культуры, мы конкретизируем
факторы, определяющие черты языковой личности диалектоносителя.
Основной источник сведений о
проявлениях языковой личности - наблюдения за речевым поведением и
текстами. Но возможен и иной путь, через обращение к строению
внутреннего лексикона.
Свободные ассоциативные эксперименты, проведенные нами вместе с А.П.Сдобновой
в группах сельских (с. Мегра Вытегорского района Вологодской области) и городских школьников, позволяют утверждать, что последовательность
типов реакций на одни и те же стимулы повторяется в обеих группах с заметным возрастным сдвигом: каждый из типов
становится частотным у младших
сельских школьников на год-два позже, чем
у городских. Поскольку в качестве стимулов
предлагалась общенародная лексика (беречь, прямой, мешать, высокий,
учиться, город, фильм и др.), результат следует
связать с разным протеканием процесса актуализации отдельных
типов лексической связи. Можно думать, что это следствие характерной для
преимущественно устного общения слабой выделенности
и осознаваемости речи
в среде говорящих на диалекте,
Заметно различаются
лексические поля, полученные в ходе ассоциативных экспериментов с
сельскими и городскими школьниками вторых-шестых классов. Текстовое
представление поля "город" у сельских ребят: большой,
с домами и квартирами,
как Ленинград, там всё
городское, не такое, как в
деревнях и селах, хорошее, там можно есть мороженое.
У
городских школьников: мой город, красивый
и большой, родной и любимый, он строится,
город - это Москва, Ленинград, Саратов;
город бывает нарядный, чистый, шумный, знаменитый, славный_ и тихий, сонный.
Поля, соответствующие другим
стимулам, также выявляют специфику картин мира в представлении
сельских и городских ребят.
Говоря о трех парадигмах
представления диалектологического знания, мы имели в виду прежде всего системы исходных понятий и способы рассмотрения
проблем в практике диалектологических исследований, а не те или
иные коллективы, школы и, конечно, не отдельных ученых,
поскольку научные парадигмы редко реализуются абсолютно последовательно и
изолированно; совмещение, взаимоналожение
различных парадигм типично для выражения знания, особенно гуманитарного.
Примечания
1. Шлейхер А. Теория Дарвина в
применении к науке о языке.
Публичное послание доктору Генкелю, э.о. профессору зоологии
и директору зоологического музея при Иенском
университете.
СПб., 1864.
2.
См.: Аванесов Р.И. Описательная диалектология
и история
языка // Славянское языкознание. Доклады советской делегации.
У Международный
съезд славистов. М., 1963; его же, 0 двух
аспектах предмета диалектологии // Общеславянский лингвистический
атлас. Материалы и исследования. М., 1965; Вопросы
теории лингвистической географии. М., 1962 и др.
3.
Калнынь
Л.Э., Попова Т.В. Синхронное описание одного
диалекта как особый тип диалектологического исследования. //
Общеславянский диалектологический атлас. Материалы и исследования.
1979. М., 1981. С. 10.
4.
Калнынь
Л.Э., Попова Т.В. Указ. соч.
С. 4.
5.
Баранникова Л.И. Русские народные говоры в советский
период /К проблеме соотношения языка и диалекта/. Саратов, 1967; Баранникова
Л.И. Русские диалекты я русская диалектология в советский период //
Вопроси русского языкознания. Куйбышев, 1978 и др.
6.
Баранникова Л.И. Научно-техническая революция
и судьба территориальных диалектов // Научно-техническая революция
и функционирование языков мира. М., 1977. С. 87.
7.
См.: Баранникова Л.И.1 О вариантных
единицах диалектных систем // Проблемы истории и
диалектологии славянских
языков. М., 1971.
6. См.: Баранникова Л.И. Говоры территорий
позднего заселения и проблема их классификации // Вопросы
языкознания. 1975, № 2; Баранникова Л.И. К проблеме классификации
говоров территорий позднего заселения // Говоры территорий позднего заселения. Саратов,
1977.
9. См.: Раков Г.А. Проблемы и методы
исследования диалектной семантики. Докт.
дисс. Томск,
1989.
10. См.:
например: Бернштам Т.Д. Будни и праздники: по
ведение взрослых в русской крестьянской среде XIX - нач. XX в.
// Этнические стереотипы поведения. Л., 1985.
11. См.:
Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М.,
1988.
12. Ср.:
Хабургаев Г.А.
Основные диалектологические понятия в свете данных
лингвистической географии на материале
русского языка // Славянская
Филология. Вып. 9. М., 1973.
13. О
понятии "семантика общения" см.: Гольдин В.Е. Обращение:
теоретические проблемы. Саратов, 1987. Гл. I.
14. См.:
Гольдин В.Е. Диалект и культура речи // Культура
русской речи. Тезисы I
Всесоюзной научной конференции. Звенигород, 19-21 марта 1990 г.
М., 1990.
15. Никитина
С.Е. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре //
Язык и личность. М., 1989.
16. Пауфошима Р.Ф. Житель современной
деревни как языковая личность // Язык и
личность. М., 1989.
17. См.:
Караулов Ю.Н. Русский-язык и языковая личность.
М., 1987.